Решила вчера прогуляться по Кр. площади. Погода прекрасная! Вокруг пьяные вэдэвэшники в трусах и майках, сопровождаемые нетрезвыми девицами. Те просто в майках. Над торговыми палатками возвышаются шапки-ушанки немыслемых цветов, аж глаза ломит. Дурацкие футболки с неумными надписями выглядывают своих будущих владельцев. --- Неужели это кто-то купит?-думаю про себя и невольно улыбаюсь. --- Хэлло! Вуд ю лайк матрёшка? Ну, матрёшка - это такая рашэн барби. Я еле сдерживаю хохот - обращаются, оказывается, ко мне. Помог китайский опыт. Китайцы... Всё больше и больше я проникаюсь уважением к этой нации. Для себя стараются делать всё добротно, на века. И этнос свой оберегают, как ту иглу, что в яйце, а потом в утке. В редком китайском аэропорту найдёшь что-то европейское - только местное, колоритное. И девушки-продавцы такие ладненькие да нарядненькие. --- Чего-нибудь хотите?- басовитый женский голос возвращает меня в Москву. Поднимаю глаза - крепкая азиатка в атласном красном сарафане поверх чёрной футболки держит пачку сувенирных рублей. Зачехлённое пианино смотрится точно так же элегантно, как эти девушки-продавцы с Манежки. --- Ну? --- Нет, спасибо. Как жаль, что российские национальные признаки в одежде - почти узаконенный китч. Хотя, если посмотреть на форму олимпийцев, что выставлена рядом в ГУМе - да, китч. Время Славы Зайцева уходит. Наступает усреднённая обезличенная европеизация. А что в ней хорошего, в Европе-то? Хлебушка Бородинского там не найдёшь, сметаны тоже... И все ихние фотографы ломятся в Африку или в Азию за экзотикой. Да и не только фотографы. Небеса как-будто подслушали эти мысли. За полчаса до заката на площади появилась девушка в кокошнике. Настей зовут. Слева муж, справа ребёнок. Да и сама она, ещё дитя - то приплясывает, то поёт. Народ идёт, оборачивается, улыбается... --- Где такую красоту взяли?